NAME SURNAME
ИМЯ ВТОРОЕ ИМЯ ФАМИЛИЯ
ВНЕШНОСТЬ
ВОЗРАСТ [00/00/00]; ЧИСТОТА КРОВИ
ОБРАЗОВАНИЕ: | КАРЬЕРА: | |||
linnea and marius, 1945-1984 в день, когда заканчивается мировая война, мариус флинт забирает трофей из семейства селвин по праву сильнейшего; линнеа быстро расшнуровывает узкий корсет неоклассического дома, в который мариус вносит её на руках и ставит в центр круглой мозаики на полу - с тебя всё начинается, и в тебе всё сходится. разметая пространство вокруг себя волшебными рукавами - из правого сыпятся комплименты и восхищение, из левого - гостеприимство и радушие, линнеа наводит порядок вокруг себя рукой слабой, нуждающейся в поддержке и постоянной подпитке бриллиантами на браслетах и опалами - под цвет глаз - в ушах. хочешь красивую семью - плати за породу. каждый из сыновей приносит ей по карату - не какие-то девки же, как у сигнуса; каждая из неслучившихся истерик, которые она складывает во внутренний карман селвиновской гордости - новую шляпку. майлз и эрнест - тоже часть её плана, её идеальной картинки, в которую оба с первых дней жизни, к удивлению линнеи, вписываться отказываются. мать изящной рукой загоняет мальчишек поочерёдно в прокрустово ложе своих ожиданий. с обоими - по своим причинам - это не срабатывает. miles, 1958-1969 майлз флинт - это июньская лихорадка, продолжающаяся каждый раз по три месяца без снижения температуры. майлз, который швыряет домовиков с лестницы, разбивает цветочные горшки и разрисовывает страницы семейных альбомов - плохой пример для подражания и плохой брат, примерный сын и надежда этого рода. мир перед глазами расплывается от слёз, когда очередная оплеуха брата отпечатывается тавром возле курносого носа. он не бьёт эрнеста кулаками - не заслужил: ставит девчачью отметину ладони и в конце выкручивает нос. знает, что эрни не будет жаловаться и не устроит ответную подлянку. знает, что не забудет. майлзу флинту хочется, чтобы его ненавидели - если бы этим чувством он мог питаться, то ему никогда не понадобилось бы пускаться к обеду; и эрни, конечно, не будет в числе тех, кто кормит этого зверя с руки. поэтому в следующий раз майлз ударит ещё больнее. а эрни ещё громче промолчит. dalila, 1961-1974 яксли - такая смешная фамилия, думает эрни; похоже на то, как клювом щёлкает большая хищная птица; на свист, с которым выпущенная из арбалета стрела впивается в живую мишень. пока он не представляет, насколько верны окажутся вспыхнувшие в голове образы; под взглядом мамы он переплетает пальцы с далилой, и та бежит показывать ему свою комнату. но эрни замечает и другое - млечный путь в глазах тильды, злобную ухмылку корбана и ощетиневшегося майлза, мамину ладонь, сложенную раковиной и приставленную к уху миссис яксли. и пока далила показывает ему свою новую метлу - к которой эрнест не проявляет ни малейшего интереса - он пытается разгадать эту взрослую загадку, но быстро сдаётся, переключившись на вкладыши из шоколадных лягушек. далила - его первый настоящий друг, первый поверенный его тайн, откуда у тебя эти синяки, эрни? тринадцать лет спустя она сама узнает ответ. corban, 1963-1964 старшего брата далилы и матильды все считают проницательным, исполнительным, амбициозным - он без легилименции уже сейчас легко вскрывает черепные коробки. корбан - последняя надежды линнеи, что эрнест не окажется сквибом. ему почти 10, и у него никаких признаков магического дара. зуботычинам от майлза не удаётся пробить хитиновый покров, лучшие доктора разводят руками. каким-то чутьём хитрый корбан яксли догадывается про редкий талант художника и сам первым вкладывает в руку десятилетнего эрни кисть; а остальное делает магия. спустя десять минут его комната заполняется ожившими бабочками, слетающимися на распустившиеся на холсте бутоны роз - белых, как любит мама. спустя несколько месяцев, уже после одиннадцатилетия, приходит письмо из хогвартса; но дар слишком ценный, чтобы отдавать его дамблдору. корбан говорит - мы найдём ему лучших учителей, и почему-то именно он становится в этом вопросе главным авторитетом, как апостол мессии, несущий имя его. золотая клетка захлопывается быстро; сам эрни окончательно перестаёт быть весомым и важным. важен только дар. matilda, 1967-1972 память творит удивительные вещи: сейчас эрни кажется, что матильда всегда была у него под кожей - тем самым пролившимся из палитры даром, острым ножом для бумаги, письменами незнакомых языков, в которых он до сих пор ничерта не смыслит - потому что смотрел только на её руки, движущиеся над приподнятыми над поверхностью буквами. при этом же руны были единственным предметом, по которым он умудрился получить "превосходно". не преуспел в остальном - не мог и представить, чтобы открыть взрослой тильде свои чувства; только подсовывал карандашные наброски в готовые работы, зная, что она почувствует себя в этих линиях. никому не доступная тайна - даже далиле - жгла сердце годами, звучала музыкой мягкой поступи матильды. сублимация утончённой натуры порождала десятки картин; всё непрожитое (майлз к этому времени перестал его трогать - слишком дороги оказались эти руки), невысказанное (занятия только раз в неделю, девяносто минут бесконечного любования), невозможное (фактическое отсутствие социализации слишком больно ударяло по умению выражать свои эмоции) вымещалось туда же. обычный путь. так рождается великое искусство. matilda and ernest, 1974-1982 новость о помолвке приходит с худшим гонцом - ему не отрубленной головы, ни других почестей не воздастся. далила складывает из льдинок "счастье", эрнест из углей - "пустота". он спрашивает разрешение, прежде чем взять матильду за руку; прежде чем поцеловать сомкнутыми губами тыльную сторону ладони; прежде чем коснуться холста её абрисом - по-другому, не так, как писал её прежде. он не заслуживает её, но получает в благодарность за все семейные муки. единственный подарок на день рождения, который, оказывается, ждал всю жизнь. вся мастерская теперь завешена её портретами. в этом присвоении он ничем не отличается от других флинтов. но как линнее удаётся манипулировать его отцом, так и он приручается лучшей частью своего сердца довольно быстро. вплетеные им в волосы тильды цветы благоухают, устроенный ею быт вдохновляет эрни. так живут. до самой азкабановой решётки. ernest, 1982-1984 всё, что было до тебя калякали багряно-красным зимнее солнце какое-то непривычное - как для этих широт, так и для его глаз под измученными тьмой и ужасом веками. первым делом эрнест возвращает на законное место обручальное кольцо, во вторую - покупает в ближайшем магазине кисть и краски, как только получает назад свою палочку. проигрывает как с первым, так и со вторым - тильда ему больше не принадлежит; из-под его пера не выходит ни одной живой картины. оба дара исчезают под стихийностью совершенного судом и судьбой предательства. лоза обвивает воткнутый в сердце кол - распускаются бирюзой листья; эрнест учится заново пользоваться руками (сложно), прислушиваться к тому, что чувствует (ничего), придавать смысл каждому дню (западня). конец - новое начало. | ||||
ДОПОЛНИТЕЛЬНО: | ||||
| ||||
